Домовой
Глава из книги о Г.И. Бабко и Л.Т. Брылине
«Подвижники культуры»
Когда мы говорим «Театр на Таганке», мы подразумеваем - Юрий Любимов. Когда говорим «оркестр Ленинградской филармонии», вспоминаем Евгения Мравинского. Вся история Кирово-Чепецкой детской художественной школы – это часть духовной биографии города. И все это Леонид Тимофеевич Брылин. Благодаря ему обычное учебное заведение превратилось в подлинный очаг культуры. На долгие годы!
Нередко так случается в жизни: уже давно знаешь человека, на публичных встречах обмениваешься приветствиями, а момента первой встречи, знакомства не помнишь. Так и у меня с Леонидом Тимофеевичем было в течение многих лет. А потом судьба свела нас в салоне «Талисман». Вот где мы сблизились, подружились, хорошо узнали и поняли друг друга.
Салон «Талисман»… Где только не пыталось приютиться это общественное объединение в период своего становления: в библиотеках, Дворцах культуры, в музее. Но творческую самостоятельность, стабильность «Талисман» обрел лишь тогда, когда оказался под крылом Леонида Брылина. И функционировал в этом замечательном доме более двенадцати лет. Здесь все располагало к творческому общению: уникальная архитектоника двухэтажного здания, просторные холлы, фойе, залы, постоянно меняющиеся экспозиции выставок живописи и фотографии. Поистине волшебная аура окружала каждого, кто с открытым сердцем попадал в это пространство.
Любое событие, проходившее в стенах школы – общественное или художественное, - любое дело становилось для Леонида Тимофеевича делом чести. Потому что проходило в его школе. Теперь она носит его имя.
Миссию, возложенную на него судьбой, он всегда воспринимал не как сферу обслуживания, а как область служения. И нацеливал на это весь свой коллектив. Если театр начинается с вешалки, то для гостей «Талисмана» посещение «художки» начиналось с доверительной приветливости ее хозяев. Никто не обязывал Брылина организовывать творческие собрания в стенах учебного заведения. Обременительное занятие. Он взял «Талисман» под свое покровительство сам. И сотни, тысячи горожан благодарны ему за это.
Природа наградила Леонида Тимофеевича щедрой художнической натурой. Даже во внешних ее проявлениях: он всегда элегантен, подтянут, учтив. Благообразное лицо – выразительная седина, бородка, глубокий взгляд из-под очков. А сколько печали в его глазах – взгляните на его портреты разных лет: усталость, груз ответственности, накопленный груз забот, сомнений, суеты и раздражений, без которых невозможно никакое творческое дело. А ещё боль утрат и потерь. Не зря говорили древние: умножая знания, умножаешь скорбь свою. Но!
Я всякий раз поражался, сколь энергичен бывал он и в свои 70, и в 75 лет! Как легко взбегал по ступенькам лестницы! Стремительная походка. Твердая поступь. Крепкое рукопожатие. Постоянная собранность.
Всякий раз, когда при подготовке программы требовались физические усилия – перетащить мольберт, щит, натянуть экран, оформить стенд, он ничего не чурался, лично подключался к делу. С его-то ограниченными физическими возможностями! И не признавал снисходительности на этот счет. Его рукам подвластны не только кисть и карандаш, но и отвертка, молоток, ножовка. Он все умеет и может: грамотно подключить усилитель, настроить микрофон, подобрать освещение. Художник! Верный призванию мужчина. В узком кругу творческого совета в «Талисмане» мы добродушно называли его (в глаза и за глаза) – домовой. При обсуждении творческих программ, планов его суждение было одним из решающих. На его вкус всегда можно было положиться. Как положиться на его обязательность, верность слову. Во время представлений он любил иногда осторожно прохаживаться по залу с карандашом и блокнотом. Наблюдал, делал зарисовки. Оценивал акустику. Это не только не мешало публике, но, напротив, сообщало представлению подлинность и непосредственность.
Однажды случилось чрезвычайное происшествие. Незадолго до начала выступлений сорвало вентиль горячей воды на кухне. Угрожающий шум струи! Паника! А публика на подходе. И вдруг минуты через 2 – 3 всё прекратилось - Тимофеевич сбегал в подвал и оперативно перекрыл там отсечную задвижку. Вот так: даже обвязку сантехнического оборудования на вверенном ему объекте он знал досконально. Домовой!
Мастер экслибриса, педагог, воспитавший десятки замечательных, знаменитых учеников, Почетный гражданин города, он начинал учителем рисования и черчения и художником-оформителем на заводе.
Полвека длится это творческий путь. Леонид Тимофеевич много знает и помнит в истории города. Когда отмечался 100-летний юбилей А.М. Пере-вощикова, особая роль принадлежала Брылину. Не только как директору школы, где проходило это мероприятие областного масштаба, но и как знатоку, ценителю и хранителю творческого наследия фотомастера.
Он много знает и помнит. И многих уже потерял. Вот и в «Талисмане» мы вместе переживали утрату наших товарищей: Шамиля Федотова, Василия Беляева, Тамары Лысковой. Молодых, ушедших в расцвете дарований. Хорошо помню, как Леонид Тимофеевич с трудом сдерживал себя на похоронах отца Николая Федько. Они были друзьями, настоящими соратниками. Служили по соседству: один в храме искусства, другой в храме Божьем.
И самое главное – я впервые встретил тогда Леонида Тимофеевича без Ларисы Николаевны. Незабвенная Лариса Николаевна… Как много значила она в его жизни! Всегда и везде они были вместе. Всегда и везде: на официальных мероприятиях, творческих вечерах, дружеских посиделках в нашей талисмановской компании. Сейчас ему трудно как никогда. Почти два года как он осиротел. Да поможет ему Господь обретать силы на каждый день…
И все мы: его ученики, друзья, соратники, благодарные поклонники «Талисмана» молитвенно желаем ему крепости духа, терпения, мужества. Он выдержит, этот красивый и сильный человек. Он выдюжит…
Александр МАЛЬЦЕВ
Мальцев, А. Домовой [Текст] : глава из книги о Г. И. Бабко и Л. Т. Брылине
«Подвижники культуры» / А. Мальцев // Кировец. - 2014. - 31 октября (№ 69).